| *** |
… Йоська, наконец, дождался пусть и не главной, но по-настоящему значимой «второй-мужской» роли — труппу проредила острая дизентерия с местного рынка — роли, которая действительно могла кардинально изменить судьбу малоудачливого и возрастного актёра.
… На премьере пообещался быть сам Его Высокопревосходительство Эрцгерцог, утомлённый инспекцией губернских гарнизонов и богаделен.
И Йоське, всего лишь, оставалось сыграть свою роль отлично.
Всего лишь…
Странно сводит людей судьба. Особенно после тридцати и в захолустных городишках; выпихнутый столичными редакциями журналист, ссыльный теоретик «…изма», и провинциальный актёр.
Связывали нас заблуждения в юности, житейские неурядицы и смутный социальный статус в зрелости и настоящем, отсутствие респектабельного будущего, пристрастия к умеренной выпивке, вдумчивым разговорам, печатному и высказанному слову…
Будь оно, последнее неладно.
Нас связывало многое.
И ничего.
Словно командировочных. Только застряли мы не в гостинице, а в средней полосе просторной державы, годах, привычках и в неисправленных ошибках.
- А ведь ты не сыграешь своего негодяя… — Тул высказался как бы между прочим.
Но стопроцентно что заготовил и обдумал фразу заранее. Обстоятельно, как очередное доказательство неизбежности наступления мирового «…изма».
- … в понятии, что не сыграешь настолько, насколько требуется и желаешь.
- Почему?!
… и Йоська сразу испугался. Почти по-детски. Буквально затрепетал всей тщедушностью.
Вот что Йоське удавалось и за и перед занавесом, так это пугаться.
Мне Йоську стало жалко.
Тул отличался цепкой и рациональной логикой. И наскоро не отцеплялся.
Что не мешало ему безукоризненно держать столовые приборы, манеры и паузы…
А при надобности и боксёрскую стойку.
- Твой негодяй — кто? по амплуа и сценарию?
- Негодяй. То бишь… — Йоська попеременно то бледнел, то покрывался яркими розовыми пятнами: Отрицательный персонаж. Злодей. Двоежёнец… или…. Нет! Погодите — …что я?, ёлки… двоежёнец же — его брат… который…. который…
Наверняка, у Йоськи, во внутреннем кармане мято повешенного на спинку стула блёклого пиджачка, лежал текст с пометочками и подчёркиваниями.
… я представил, как Йоська, после обречённого вздоха и утверждения измученного сомнениями, похмельем и пилюлями режиссёра, целый день предвкушал наши вечерние посиделки, с допустимыми отношениями и моменту подначкамии и «сомнениями».
Но главное и так нужное ему, как мы легко, по-«истиннодружески», уступим, предоставим возможность эти «сомнения» опровергать.
И чтоб всё мило, тепло и воодушевляюще. Под коньячок в центре фруктов и закусок, меланхоличную скрипочку, похлопывание по плечам, и в заключение вечера, щедро оплаченного, на последний общий «скинутый» червонец, извозчика.
- Твой персонаж, братец — пре-да-тель. Верно?
Вилка чуток соскользнула-шкрябнула по дешёвому фарфору, и Тул поморщился.
Йоська ещё попытался перевести дух, интонации, и сгладить испуг слабой, зыбкой усмешкой:
- Ну, да… Предатель. Я и говорю — гад, сволочь, гротеск… намедни подсмотрел такую чудную гримаску — обязательно использую… Тьфу! Тул… чтоб тебя!… я чуть на фиг и пиесу целиком не позабыл… ну нельзя же…
- А ты предавал? – Тул этикетно отправил в рот очередной маринованный грибочек.
- Я?… ну, да… то есть…. в некоторой степени… в позволительной степени… в смысле… и среди… Что за вопрос, право?
- А я думаю, и обоснованно думаю, что нет.
- Ну и слава небу - вставил и я, потихоньку теряя уверенность и надежду что угадал намерение Тула в меру пошпынять, раззадорить Йоську, редким для служителя Мельпомены, и известным всему городку, одиночеством.
В меру.
… увы, у милого, беспросветного, безродственного Йоськи не наличествовало ни сожительницы, ни любовницы, ни наимимолётнейших связей. Даже редко оплаченной и приходящей шалавы или шлюшки.
И Йося обречено делил крохотную квартирку, подвыпившие ночи, бубнёж диалогов и реплик с угрюмой дворняжкой Тутси.
- В контексте морали — допустим, слава… — Тул брал с тарелок маленькими, аккуратными и выверенными до миллиграммов, словно пули карманного «браунинга», порциями: И в неээ-ээкоторой степени… преклоняюсь. Но вот с другой, сугубо практической стороны, без наличия собственного опыта, такую роль не сыграть. Неа. Ну… так… чтоб шквал оваций, выходы на бис, и гранд подмостки…
- Прости Тул, но… — я тоже попробовал сгладить.
- Валяй. — позволительно кивнул Тул
Йося дёрнулся-перебил, схватив, оперевшись на мой локоть:
- … Диле-тантский!… Зрительский, да и мещанский взгляд… — А как же система Станиславского? перевоплощения и создание образов?
- Теория. Как теоретик и парирую. У ребёнка не получится сыграть взрослого… Так чтобы поверили что этот ребёнок — взрослый.
- Я… артист! – голос Йоськи заметался, завибрировал в октавах — с ближних соседних столиков оглянулись: -Я, я… милостивые оссударрри! на сцене с тринадцати лет!!!
- Ставлю на пари. Что угодно. Рублей до пятидесяти.
- … и мой тИатррр — мне и храм, и дом, и семья!
Тул снова поморщился и отпил морсу из высокого бокала:
- За то время что мы с тобой знакомы, твой ублюдочный тИатр ни разу не выплатил тебе ставку, хотя бы согласно положенной тебе ублюдочной же тарификации.
- … Мне преподавали…
- Йося, успокойся… — я деликатно освободил рукав: Он над тобой подшучивает. Но очень зло.
Официант принеся горячее и водки чуть задержался возле, прислушиваясь.
Но Тул официанту подмигнул и сунул целковый.
Официант склонился и подлил мне и Йоське.
- Отнюдь. Наоборот, помочь хочу…
- Прекрати, Тул. Ему и правда, через три дня играть.
- Именно об этом и забочусь Об его успехе. Заметь, о столь им долгожданном и желанном успехе. Или… помочь ему решишься и сможешь ты?
Теперь маринованным грибочком, по касательной, почувствовал себя и я. Или «прогнившими государственными устоями», что собирались расшатать и развалить идейные «…исты»
- … Будете оспаривать, что некоторый, определённый набор понятий и обстоятельств, как то; нужду, ненависть, страсть, предательство — невозможно сыграть...
Тул снисходительно развернулся и ко мне
-… написать — короче, невозможно правдоподобно передать, не пережив самому?… Изучите попристальнее биографии почитаемых вами же мэтров. И решение тут очевидно и единственно — для достижения желаемого, крайне желаемого — нашему Йосе срочно нужно, необходимо кого-то предать.
- Мне? – и испуг Йоськи окончательно перестал быть детским и трезвым.
- Угу.
… перешёптывались тихие сплетни, что сосланного за теорию Тула, могли отправить и на каторгу. За практику.
Как-то я и сам пересказывал шёпоточки Тулу, и мы оба весело смеялись.
- Не лучшая твоя забава, Тул. И какая-то, зачем-то… дьявольски изощрённая. Даже если ты всерьёз…
- Всерьёз. Я действительно пытаюсь помочь. А можно сказать что и уберечь, и спасти. Разве непонятно? Немилость Эрцгерцога — ууу — поверьте… Долейте и мне беленькой…
- Но ты же сам знаешь что у Йоськи элементарно и абсолютно никого нет.
… Я говорил и ей-ей стыдился, что говорю вслух — не найдя пристойного, да хоть и не пристойного, хоть какого предлога вытащить из-за стола, увести в вестибюль, на крыльцо, вон из кабака спокойного, холодно-рассудительного Тула.
Или перепуганного Йоську.
Но я говорил.
И чувствовал… что соучаствую.
… а Йоська совсем сник и потух.
Примолк, уставившись на потеющий графинчик.
Маханул подряд три по сто.
Не предлагая.
Закурил.
Подпёр подбородок в сторону косматого скрипача.
И ещё маханул…
… Он уже переживал свой провал. Последний провал.
Свой последний утраченный шанс.
- Ваша слюняво-интеллигентская беда-слабость — не умение вычленить необходимость. Чтоб заплатить чётко соответствующую цену. Как за контрамарку. И…
- Хватит. По-моему, это уже подло.
- Фу ты-ну ты… Конструктивно. Остальное — эмоции. Вот ты думаешь и видишь что Йося набирается… дескать обуреваемый… и тоже, заодно…. начинаешь течь сентиментальными слюнями… А вдруг он думает, ищет и принимает решение?… Кстати, могу поспорить с тобой — а то мне не хватает до приличных воскресных ставок…
***
… Вместо угодливого извозчика, вечер окончился женскими вскриками, звоном битой посуды, некрасивым фингалом и протоколом с невежливыми жандармами.
***
… а Йоська так и молчал.
Потом, пока нас сопровождали и в участке, немножко плакал.
Запомнилось, что под абзацами его объяснений остался размыв от пьяной слезинки.
***
А через три дня Йоська сыграл свою роль.
На отлично, крики «браво» и протекцию Эрцгерцога.
Мне неплохо, и буквально в лицах, передали.
А я постарался объяснить, отказывающейся от еды и тихо скулящей, угрюмой дворняжке Тутси.
***
Йося не зашёл и перед отъёздом.
… но спустя месяц прислал афишку и вексель.
(zestanoyjoker) 29 августа 2006 года |
| --- |
|
|